Жирар Р. Театр зависти. Уильям Шекспир М. : ББИ, 2021. 530 с.

Рене Жирар — один из крупнейших американских мыслителей и филологов. Все его книги написаны по-французски. Начав в 1961 году с книги о Достоевском и др., он завершил своё основное творчество в 1990-м году книгой о Шекспире. А в середине были великие «Насилие и священное», «Козёл отпущения», «Я вижу Сатану». Перевод последней книги Жирара с нетерпением ждала российская общественность. И действительно, этот взгляд на Шекспира вне шекспировских традиций.

Если философия постструктурализма в лице Делёза выдвинула теорию существования Гамлета в «третьем времени», во временной расщелине — «распалась связь времён». То Жирар неожиданно сводит анализ «Гамлета» к проблеме мести. По-нашему говоря, к фабуле, которая давно никого не интересовала. Конфликт «Гамлета» видится между свершением мести и отрицанием мести. Гамлет-старший только продолжил цепь убийств. Если Гамлет отомстит, то бесконечная месть продолжится. Поэтому Гамлет оказывается носителем христианской идеи - отказа от мести.

Жирар неожиданно вступает в спор с Ницше. Для Ницше иудео-христианская традиция представляется ресентиментом (обратное чувство) — завистью и обидой.

В действиях Гамлета проявляется жертвенность (можно сказать, что месть заменяется жертвоприношением). Финальная сцена видится как ритуал. Тем самым, трактовка Жирара сближается с ритуально-мифологической школой, но и здесь он сохраняет самостоятельность.

К действию подталкивает Гамлета еще один мститель — Лаэрт. Далее Гамлет смиряется с неизбежностью (если не потом, значит теперь) и действует в интересах социума.

Подобная трактовка как бы выпадает из времени, из актуальности, но устремляется в вечность.

В трактовке «Отелло» не будет аллюзий с ритуально-мифологической школой, но будет парадоксальный вариант фрейдизма.

Дисгармонии мира противостоит идиллия Отелло и Дездемоны. Но в этой гармонии Яго озвучивает подсознательные сомнения Отелло и фантазия Отелло воспринимает их как реалии. Воля к смерти объединяет и Отелло, и Яго, и Дездемону.

Но в конце главы Жирар как бы иронизирует над самим собой: оригинальная фрейдистская трактовка не даст исчерпывающего понимания «Отелло». «И здесь снова Августин — куда лучший проводник к верному пониманию Шекспира, чем Фрейд и его постмодернистские эпигоны» (С. 411).

Книга Жирара открывает новый мир Шекспира - такого изученного и такого бездонного.