Современный театр уже давно расширился до границ, за которыми теряются его очертания. Он может быть любым, кроме «драматического». Поэтому два основных сегодняшних вектора – либо в сторону сценического «потока сознания» (визуального театра во всех его проявлениях), либо усиление текстуальности, своего рода «неолитературоцентризм». Эта вторая тенденция чаще всего именуется «документальным театром», хотя с документальным театром 1960-х годов имеет мало общего. Использование документальной основы было в театре всегда. А вот различные формы документирования в ХХ–XXI веке почти всегда оборачиваются имитацией, в том числе и метафорической, художественной.

Вообще, все современные новации чаще всего имеют исток в первой половине ХХ века, но сами новаторы об этом не знают.

Спектакль Абакшиной и Шклярской «Лакомый кусочек» обсуждает проблему виртуальную и актуальную одновременно – мужская беременность. Сама постановка вопроса уже предполагает тотальную театральность. Предполагается ли решение проблемы? Конечно нет, важна сама её постановка – провоцирование, приглашение к интеллектуальному штурму. Спектакль – это именно обсуждение, а не действие. В этом актуальный отход от драматизма.

При этом, именно интеллектуальность, документализм, текстуальность становятся игровой формой и переходят в свою противоположность. В этом, собственно, театральное значение спектакля.

Несмотря на интерактив и «викторину» в финале, спектакль относится не к спектаклям-дискуссиям, а к атмосферным спектаклям. Но, в отличие, например, от «Диджея Павла» Дмитрия Волкострелова, спектакль созданием атмосферы (которая начинается с вешалки) не ограничивается. Атмосфера создается до начала спектакля: потом следуют реплики, найденные в драматургии, которые обозначают действие персонажа, но не совершаются им. При этом все исполнители заняты постоянной работой с предметом, абсолютно в эстетике натуралистического театра. Таким образом, сценическое действие и интеллектуальное обозначение событий противопоставляются. Подлинным действенным началом спектакля становится поиск определений. Бесконечный поиск слов, обозначающих явления. А в развязке-викторине зрители уже должны угадать (или познать) верный ответ. Таким образом, спектакль, конечно, не про необходимость мужской беременности, а про поиск имени, названия вещи. Тем более если этой вещью оказывается арт-объект (реборн).

И все-таки при наличии продуманной композиции, структурности и компактности спектакля – есть ощущение робости и ослабленности высказывания. Радует достижение некого единения со зрителем, погруженности всех участников в действие. Но эти достижения предполагают более сильное художественное выражение. Потому что театр – это страшная сила.