В главной книге французского философа и театроведа Анри Гуйе (1898–1994) «Театр и экзистенция» есть раздел, посвященный театру кукол. Автор пишет, что театр кукол должен рассматриваться как совершенно особый вид театра, не ниже и не выше других, поскольку обладает своими художественными законами. Будучи человеком ХХ века, сформированным в реалиях режиссерского театра, да к тому же философом, а не практиком, Гуйе выразил очень трезвую, но парадоксальную в контексте традиции мысль: главным в театре кукол является не кукла, но кукловод. Точнее – автор, который ее задумал, материализовал и представил зрителю. Актер невидим, но именно он оживляет эту вымышленную реальность, возможности которой практически безграничны: «Так воображение может обрести свободу, которая заставляет мимировать камень… Разрыв между тем, что видит зритель, и тем, что видел поэт, предельно сокращен: поэт становится истинным платоновским демиургом, который, создавая всё, кроме материи, занимается сотворением мира» [1, с. 132].

Последний проект, над которым работал Илья Эпельбаум, назывался «Театр воображения». И несмотря на то, что сам он говорил, что в театре кукол главный – это монтировщик, весь творческий путь театра «Тень» идеально вписывается в формулу Анри Гуйе, потому что «Тень» – это театр воображения Майи и Ильи.

Илья Эпельбаум утверждал, что никогда не ставил спектакли по пьесам и всегда отталкивался от формы. Художник по образованию, он не скрывал, что пришел в театр со стороны, и прежде, чем придумать свой собственный театр, ему пришлось «перепридумать» в голове всю мировую театральную культуру. Однако драматургию он понимал как «упорядочение событий во времени» [2] – то есть, собственно, как структуру действия. Этот принцип перешел в «Театр воображения» в виде «драматургии» текста. По сути, это есть чистая драматургия, воплощенная в построении текста и музыки. Спектакль разворачивается в зрительском воображении, имея четкую конструкцию.

По замыслу автора, действие в «Театре воображения» происходит исключительно в голове зрителя: есть кадр с текстом описания сцены, есть музыка, которая создает атмосферу. Восприятие текста зависит от скорости, шрифта, расположения текста в кадре, наплывов, взаимодействия текста с музыкой. На сцене ничего не происходит. Как при исполнении «4'33''» Джона Кейджа. Происходит выход за «ноль формы»: музыки – в молчании, театра – в воображении.

Сам Эпельбаум как-то нарисовал схему «Театра воображения» в виде облачка: облачко режиссера – замысел спектакля соединяется с облачком зрителя – воспринятым образом спектакля. Облачки будут разные и в случае реальной постановки, и в случае воображаемой. Поэтому никакого объективного спектакля не существует в принципе, он существует только в восприятии зрителя. Тогда зачем тратить время на его создание? Если можно поделиться идеальным замыслом идеального спектакля, создав для зрителя подходящие условия.

Чистый концептуализм, ставший естественным продолжением творческого пути театра «Тень». Многие режиссеры (среди них, например, Феллини) мечтали придумывать свои фильмы или спектакли в воображении, без лишних посредников между замыслом и воплощением. Многие мечтали, а Илья Эпельбаум реализовал – очистил сцену от всякого присутствия и оставил зрителя один на один с воображаемым спектаклем.

«Театр воображения» стал закономерным итогом творчества режиссера и художника Ильи Эпельбаума. «Поэт становится истинным платоновским демиургом, который, создавая всё, кроме материи, занимается сотворением мира» [1, с. 132]. Этот мир, придумыванием которого он занимался всю свою жизнь, в итоге перешел в невесомость. Что будет с театром после выхода за «ноль формы»? Новые поэты перепридумают его заново.

Список литературы
1. Гуйе А. Марионетка // Невропаст, 2017. №1. - 129-133 с.
2. Эпельбаум И. Театр воображения (Ответы на вопросы «Театрологии») // Театрология. http://teatrologia.ru/praktika/22