Театр вне театра
Заметки о фестивале Реверберация-2021
Гульмира Мирзакеева
Что лежит в основе исследовательского импульса? В данном случае – стремление понять нечто, заключенное в поле вопросов, сомнений и апорий. Фестиваль «Реверберация» – 2021 стал такой задачей. Мне хотелось понять тип сообщения, заложенного в выпуске молодых драматургов, режиссеров и театроведов, заканчивающих двухгодичную магистратуру в 2021 году. Очертить подобие общей рамки состояния фестиваля: с одной стороны распадающегося на самостоятельные спектакли, с другой – ведущего к определенной сходящей точке. Важно отметить, что представленные на фестивале работы стали результатом коллаборации драматург/ режиссер/ театровед, с включением в нее иногда приглашенных режиссеров. Такой маркер междисциплинарности и горизонтальных связей в театральном поле.

Фестиваль «Реверберация» проходил 22–24 мая и 5 июня в разных локациях Новой сцены Александринского театра – от фойе до Пространства акустической трубы.

Программа фестиваля впечатлила спектром разнообразия и «разбросом» как по жанрам и поднятой проблематике, так и по «временной» логике. От актуализированных персонажей Гамлета Шекспира TelmaHamleT») – до героев Достоевского («Подростокъ», «Я не зову себя Нетточкой»); от черной комедии («Голиаф») – до антиутопии («Батальон бабуль летучих») – и моноспектакля ( «Ты здесь?»); от спектакля -концерта «Пион Селин Дион» – до пьесы-выставки «Лида Кало»; от пьес, построенных на материале форумов и чатов («Плоть») и вербатима («Линии соприкосновения») – до «кукольной сказки для взрослых» («Йом-Кипур»); от ролевой настольной игры («Алгоритм») и Instagram-спектакля «Остановка» – до аудиоспектакля («От третьего лица») и «ambient drama» («Коллизия в такси»).

В основном фестивальные магистерские работы были созданы в формате эскизности, где эксперимент становился смыслом и вектором творческой интенции. Не буду фиксироваться на ограничениях технологии производства, что безусловно имеет место быть. Было интересно посмотреть на эскизы под ракурсом их актуальности и со-настройке времени.
"Линия соприкосновения"
Фотограф - Анна Лукьяненкова
"От третьего лица"
Видеохудожник - Мария Фоменко
"Плоть"
Фотограф - Леся Гура
Обратимся к методу «читки», который был выбран для некоторых показов как основной способ репрезентации текста на сцене. Предложенные на фестивале «читки» смогли проявить главное – текст, включая сюда его языковую материю, актуальную проблематику, стилевые особенности. Несмотря на ряд вопросов к предложенным режиссерским интерпретациям, в целом «читки» показали сильную драматургию, самобытность авторов и разнообразие их голосов. «Плоть» (драматург Даша Че, приглашенный режиссер Кирилл Люкевич, театровед Полина Вольхина) – контент разговора был собран автором на семейных форумах и ставил вопрос: быть или не быть «ребенку», если он возможная потенция Гитлера или солдата. Интересным оказался чутко схваченный драматургом «шум повседневности» бытия через дихотомию «мужского» и «женского»; возникновение внутренних отсылок к Брехту, особенно через образ Солдата.

«Линии соприкосновения» (драматург Рита Кадацкая, приглашенный режиссер Елена Павлова, театровед Виктория Белякова) – вербатим, собранный драматургом в течении года. Попытка осмысления войны, чеченской и той, что происходит в Луганске, как вторжение агрессивной внешней силы во внутренний хрупкий мир человека, был проявлен через неожиданное для данной тематики поэтико-музыкальное «звучание» текста.

«От третьего лица» (драматург Леся Гура, режиссер Олег Бабич, театровед Юлия Трубина). Полностью магистерская коллаборация, заявленная как «аудиоспектакль», но больше соотносимая с форматом «читки». Это документальная история подростка Женьки через его дневник, отразивший чувства и рефлексию персонажа по поводу умирания деда. Поэтическая материя текста Леси Гуры в режиссерском концепте Олега Бабича обрела опору в ритмической характеристике героев, которой была подчинена дополненная визуализация через экран. Особенно это удачно проявилось в монологе-рэпе Женьки как репрезентации внутреннего мира подростка. Умирание деда как метафора исчезновения Чукотки неожиданным образом обозначило постколониальный дискурс, выявив внутренний драматизм проблемы «малого этноса» через его территоризацию. Правда, в тексте Леси Гуры он прозвучал более явственно, чем в самой «читке».
"TelmaHamleT"
Фотограф - Юлия Макарова
"Пион Селин Дион"
Фотограф - Варвара Засуева
"TelmaHamleT"
Фотограф - Юлия Макарова
Если рефлексировать по поводу фестивального ландшафта, то становится вполне понятным выбор формата эскиза. Как структура, тяготеющая к неопределенности, эскиз содержит в себе интенцию смысловой свободы, что проявляется во множественности как самих смыслов, так и приемов сценической выразительности постановки. Это хорошо видно по магистерским режиссерским работам, которых объединяла попытка отразить «исчезновения реальности» в смысле «симуляции» существующей действительности и стирания границ с «иллюзорным» миром. «Ускользающие» смыслы (по Ролану Барту), с которыми работали молодые режиссеры, воздействовали на выбранный ими спектр художественных средств, проявляя их концепты.

«TelmaHamleT» – (режиссеры Виктор Сенин и Александр Букурев, драматург Дмитрий Березов) – эскиз-постановка, в которой идея Гамлет-машины, вышедшей из строя, становится своеобразной метафорой «слома» культурного кода шекспировского сюжета. Отсылки к Уильяму Шекспиру, Тому Стоппарду, Хайнеру Мюллеру, фильму Григория Козинцева, спектаклю Юрия Любимова и проч., являются способом «пересборки» классического персонажа. Гамлет переосмысляется режиссерами как «сломавшаяся» «функция действия трагедии» (Лев Выготский), как «отягощенная» историческими коннотациями мифологема, требующая новых контекстов и «языковых» подходов. Идея с проводами, через которые Гамлет и Офелия подключены к Гамлет-машине, становится аллюзией на паутину, в которой «запутался» традиционный сюжет и вызволяют его оттуда два механика – Гильденстерн и Розенкранц – что вполне симптоматично для постмодернистского дискурса.

«Коллизия в такси» (драматург Евгения Варенкова, режиссер Ярослав Морозов, театровед Полина Вольхина) – модель «театра без актера», пытающаяся соединить ресурсные возможности цифровой технологии с современной драмой. Термин электронной музыки «ambient drama», обозначенный как жанр данного эскиза, подчеркивает приоритет в режиссерском концепте звукошумовой среды и важность аудиовизуального слушания. Текст читается голосовым синтезатором речи. Визуализация звука происходит на большом экране в виде разных узоров и волн, поэтому в воображении зрителя создается «специфичная телесность» (Эрика Фишер-Лихте) объектного мира: снега, ветра, звуков машин. В самой пьесе Евгении Варенковой точно схвачен постколониальный дискурс, где метафора звучания музыки становится демаркационной культурной границей с «Другим». В постановке он получился немного смикшированным.

«Пион Селин Дион» (драматург Марта Райцес, режиссер Екатерина Угленко, театровед Полина Вольхина) – история про боль, наркотики и страх смерти, пробивающаяся сквозь «медленную отмену будущего» (Франко Берарди) к жизни. Идея «фрактала» в режиссерском концепте становится тотальной, захватывая как объектный, так и субличностный миры героини. История развивается на одной «волне», но при этом раскладывается на отдельные части: ритм (loop диджея на сцене), пластический рисунок (движения трех героинь), визуальность (колыхающаяся занавесь на заднике) и собственно текст. При чем все они стремятся к единению как к форме жизни. По мнению Мартина Хайдеггера, «смерть в широчайшем смысле есть феномен жизни». Эта мысль становится доминантной в пьесе Марты Райцес, в которой показан «поток распада сознания» онко-больной, принимающей от боли наркотики, таким образом борясь за свою жизнь. Так «танатография Эроса» (Жорж Батай) становится центральной идеей в режиссерском концепте Екатерины Угленко и это определяет выбор и синтез различных средств выразительности: от готической эстетики до техники буто и электронной музыки IDM.

Режиссер как бы «расщепляет» образ героини на три субличности: чувственную (исполнительница, танцующая в заданном движении на фоне колышущейся занавеси), телесное проживание боли (исполнительница, двигающаяся в технике буто) и собственно самой героини, отстраненно ведущей свой рассказ. Музыкант на сцене становится неким демиургом, который не включен в действие, но при этом управляет им через ритм и «кайфует» от самого создания музыки. Это близко по своей природе к визуально-музыкальному перформативному театру. Данная эскизная постановка фокусируется на психоделической теме и строится по законам музыкальной композиционной структуры, где концепт звука становится определяющим. Для зрительского восприятия такого театра важно найти четкий алгоритм композиции, что режиссер начала смело осваивать в своей работе. Особенно хочется поддержать ее поиски нового аутентичного способа проживания актеров в сложном тексте с «потоком распада сознания» и проживания пограничной зоны смерти, страха и болезни.
"Алгоритм"
Фотограф - Полина Назарова
"Йом-Кипур"
Фотограф - Анна Лукьяненкова
"Голиаф"
Фотограф - Леся Гура
Концепт игры является одним из центральных в постмодернистском дискурсе. Проект «Алгоритм» (авторы Анна Овчинникова и Лена Жукова, драматург Елена Сылова) – это «настольная ролевая игра», что проводилась в фойе Новой сцены. Смысл игры состоял в прохождении группой (восемь человек) пути от замысла до премьеры за одного из театральных специалистов. Все участники, играя, создавали воображаемый персонаж-субъект, проживая его как индивидуально, так и подключаясь к нему коллективно в процессе игры. Наличие роботизированного голоса как «надличностного» персонажа и кубика как «перста» судьбы становились исходными точками драматургии игры. Возникали вопросы. Может ли формат «ролевой игры» быть адаптирован для театра? Как раскроется потенциал игры с участием театральных зрителей? и так далее. Искать ответы на вопросы – значит продолжать играть.

По мнению Жана Бодрийяра, постмодернизм является эпохой гиперреальности, стремящейся подменить подлинную реальность искусственной – «симуляцией», что есть по сути опустошенная форма. Реакцией на это становится эстетика «черного юмора». На фестивале был представлен эскиз в аналогичном жанре, но только с российским акцентом «Голиаф» (драматург Олеся Лихачева, приглашенный режиссер Роман Муромцев, театровед Анна Лукьяненкова). Это смешная история двух молодых людей, «шестерок» шефа, в поисках его собаки Голиафа. При всей своей гротескности и пародийности, пьеса полна точных жизненных наблюдений за российской действительностью и ритмически четко структурирована как киносценарий. Прекрасные работы актеров в предложенном жанре, лихо закрученный сюжет, легкий язык, юмор – повлияли на зрительское восприятие и обеспечили повышенный интерес к работе.

«Йом-Кипур» (драматург и театровед Соня Дымшиц, режиссер Анастасия Быцань) – инсценировка сказочной повести Владимира Короленко «Судный день» про один из важных праздников еврейского календаря, в который черт Хапун совершает «возмездие» за греховные деяния человека. Материал пропитан фольклорными мотивами, но только решенными в стилистике неофольклора. Встраивание сказочных архетипов в современные социокультурные сферы деятельности человека способствовало их со-настройке с новыми технологиями, что уловила режиссер Анастасия Быцань. Она предложила эстетику TikTok-а для сценического воплощения инсценировки, удачно сохранив в ней мистическую природу, тонкую иронию и языковую особенность текста.


"Подростокъ"

Фотограф - Гульмира Торе
На фестивале было предложено две инсценировки Достоевского. Они были интересны своей идейной «не растиражированностью». «Я не зову себя Нетточкой» (драматург Марта Райцес, режиссер Грета Шушчевичуте) содержит в себе интригу «недописанного» романа писателя и интенцию переосмысления «архетипа ребенка». Образ Неты, предложенный Мартой Райцес, балансирует на грани сложной и травматичной социальной, гендерной идентификаций и создает потенциал для современного его осмысления. Режиссерская интерпретация – трактовка образа героини, раздвоение ее матери на двух суб-личностей и их совмещение с образами крыс и т.д. – работает на «зрелищность» действия. Но наличие текстов в руках актеров создает ощущение «промежуточности» процесса, вызывая ощущение размытости постановочной задачи.
Финальным событием фестиваля «Реверберация» стала постановка «Подростокъ» (драматург Даниил Гурский, режиссер Ярослав Морозов, театровед Анна Лукьяненкова). В фокусе инсценировки Гурского – архетип «подростка» Достоевского. Он рассматривает его как особенный человеческий этап осмысления ценностей и переживаний характерного комплекса чувств. Драматург актуализирует темы романа через идеи: 1) аукциона, где на продажу выставляются такие лоты как «травматичный опыт», «подростковая достоевщина» и т.д. 2) двойничества главного героя. В режиссерском решении Ярослава Морозова задействован весь арсенал выразительных средств, начиная с выбора аутентичной для этого локации Пространства акустической трубы театра. Световая и музыкальная партитуры, темпо-ритмическое решение постановки создавали провокативное семантическое поле, сохраняя главное – нерв и болевые точки Достоевского. Только способ актерского существования, в котором надо было не только проживать полярные драматические состояния, но еще и коммуницировать со зрителем, оказался пока открытым.
"Батальон бабуль летучих"
Фотограф - Леся Гура
"Ты здесь?"
Фотограф - Леся Гура
"Батальон бабуль летучих"
Фотограф - Леся Гура
За рамками статьи осталось несколько работ по причине их показа за пределами основной локации. «Ты здесь?» (режиссер Евгений Бурмусов, драматурги Даша Че и Евгений Бурмусов) поставлена по мотивам романа Уильяма Голдинга «Двойной язык». Это моноспектакль народной артистки России Галины Карелиной. Было бы интересно понаблюдать за способом существования большой актрисы и процессом субъектной его трансформации в феномен мифа современного театра.

В Instagram-спектакле «Остановка» (режиссер Елизавета Андреева, драматург Марта Райцес, театровед Анна Лукьяненкова) привлекает интрига трансмедийного жанра и возможности его сопряжения с театральным спектаклем – насколько и как это реально.

Коротко о двух работах с приглашенными режиссерами и уже упомянутыми выше драматургами. Эскиз «Лиды Кало» (драматург Леся Гура, режиссер Иван Судаков, театровед Анна Лукьяненкова), где режиссура, к сожалению, не смогла справиться с исповедальным текстом Леси Гуры. В пьесе были подняты острые проблемы телесности, через которые героиня искала свой утраченный земной рай, а живопись Фриды помогала ей обозначить личную боль и обрести самоидентификацию. «Батальон бабуль летучих» (драматург Рита Кадацкая, режиссер Юлия Преображенская, театровед Анна Лукьяненкова) как проект интересен прежде всего своим форматом философской сказки 12 + ,в редком жанре антиутопии. Ключевые конфликты в тексте Риты Кадацкой – проблема эйджизма, вопросы нужности и заботы – неожиданно обрели художественную активацию для такой редкой целевой аудитории как тинэйджеры.

Фестиваль «Реверберация» стал полигоном апробирования актуальных вопросов современного театра. Таких как: стратегия единства практики и теории, междисциплинарность, формирование горизонтальных связей между и внутри художественного мышления, воздействие технологий цифровой реальности, появление нового типа драматургии «вне литературы и театра» (Наталья Скороход), влияния звука как феномена. Все эти тенденции стимулировали разные формы трансгрессий – от острых тем телесности до «табуированных», связанных с онкологией и эйджизмом, от переосмысления традиционных мифов и архетипов до классических репрезентаций Достоевского, от поиска новых героев до деконструкции известных семантических языков. Фестивалем был предложен целый спектр актуальных форматов театра: от читки, перформанса, ролевой игры до театра без актера.

Но что особенно стало ценным для меня – появление в фестивальной драматургии постколониального дискурса. Это проявилось не только в проблематике пьес, но и в позиции новой генерации художников, пытающихся осмыслять новые типы конфликтов, в которых можно увидеть стремление разобраться в инаковом мире «Другого», что неизбежно ведет к разрушению иерархичности мышления и размыканию канонических структур. Зрительское впечатление от фестиваля: неожиданно, разнообразно, трансмедиально, зрелищно, интересно. Хотелось бы, чтобы оправдался смысл названия фестиваля «реверберация» – «многократное отражение». И этот образ «порхающего эха» стал импульсом для продолжения фестивального экспериментального опыта.
Всё из раздела «Практика»