В декабре 2023 года в Комеди Франсез состоялась премьера "Сирано де Бержерака", признанного шедевра Эдмона Ростана. "Сирано", бывший сто лет назад мощной альтернативой академической сцене, давно стал французской классикой. Предыдущая версия в Комеди была поставлена шесть лет назад. Спектакль бесспорно вписывается в линию академизма и знаменует завершение долгих постмодернистских исканий Комеди Франсез. Однако это академизм особый, скорее в духе старого TNP Жана Вилара, в котором соединялись различные традиции в новом контексте.

Прежде всего восхищает парижский зритель, с энтузиазмом стремящийся приобщиться к этому академизму и ощущающий себя частью французской культуры. Не вдаваясь в размышление о парижском зрителе, хочется сделать вывод, что он ждет не откровения в театре, не потрясения от чего-то нового и сверхъестественного, а именно погружения в великую и незыблемую классику.

Первое впечатление от спектакля – это ощущение сценического варианта пьесы. Исполнители втягивают в текст, завораживая четкостью и звучностью произнесения. Разумеется, текст интерпретируется. В диалогах только усиливаются комические интонации.

Колоссальный диапазон интонаций сам по себе является интерпретацией и режиссурой пьесы.

Однако когда Сирано (Лоран Лафитт) рассказывает Ле Бре (Адриен Симион) о своей любви к Роксане, интонация меняется и комизм исчезает. В лирических сценах голос становится высоким и как бы неустойчивым. Именно в текстовой интерпретации поразителен диалог Сирано с Роксаной. Роксана (Дженнифер Декер) говорит о своей любви к Кристиану, не называя его, а Сирано, пытаясь догадаться и храня надежду, проявляет все колебания своих гипотез только через звук "О". Но это "о" после каждой строки Роксаны несет абсолютно разный подтекст. (Как не вспомнить тут традицию Луи Жуве, демонстрирующего всю гамму состояний своего Жеронта в "Плутнях Скапена" через повторение реплики "Кой черт понес его на эти галеры").

Зато ярко реализовались многожанровость и трагикомизм спектакля. Фарсовый Монфлёри (Николя Шупен) в начале разыгрывает самостоятельный спектакль. Его петушиные выкрики заканчиваются визуальным преображением, когда за спиной вырастает огромный павлиний хвост. Чуть позже его интонации будет комично пародировать Сирано.

Главным режиссерским приемом становится популярный сегодня кросс-кастинг. Все роли играет мужская труппа. Кроме одной-единственной – Роксаны. Все, кроме Сирано и Кристиана (Йоанн Гасьёровски) играют по несколько ролей.

Актер Жордан Резги выходит впервые в роли Дуэньи в огромном женском платье, а потом выходит из него как из маски и становится Де Вальвером, а потом и другими персонажами, и снова Дуэньей. Между разными ролями нет смысловой связи. Зритель неизбежно видит прежде всего актера и во вторую очередь – образ.

Единственный афро-французский актер играет гвардейца, а в последней сцене Монахиню. Именно внешние формальные признаки определяют целостность линий и главную тему – бесконечность перевоплощений. Целостных образов нет (кроме главных героев). Зритель наблюдает за миром театра и за исполнительскими техниками, оживляющими этот мир. Классические герои неоромантической пьесы становятся живыми и актуальными через исполнительское отчуждение.

Таким образом, зритель воспринимает не целостные образы персонажей, ограничиваясь ролями, а исполнителей и "исполнительские техники", в которых актеры перерастают свои эмоции и делают живыми, действующими любых литературных персонажей.

Подлинный театр – это преодоление литературы. При этом театр – это не воспроизведение реальной жизни и человеческой психологии, а создание самостоятельной художественной реальности.

Все роли Ростана создаются актерскими средствами и дополняются режиссерскими акцентами. Например, Сирано не убивает де Вальвера. Он приставляет к его горлу шпагу (попал "в конце посылки") и тот убегает переодеваться в следующую роль. Сирано в спектакле гуманизируется. Все действия персонажей можно рассматривать как театральную игру.

Только в финальном пятом акте все участвующие персонажи, игравшие до этого в условных стилизованных костюмах, впервые надевают парики и историческую одежду. Только здесь персонажи приближаются к конкретной исторической эпохе, с этой стороны усиливая академизм.

И еще один пример метадрамы. Все перемены декораций делаются открытым приемом рабочими сцены. Хотя завершение эпизода обозначается кратчайшим затемнением. Тем самым подчеркивается, что действие спектакля происходит в театральном мире.

Характерное для французского театра стремление сохранить традиции воплощается в активном их развитии и тонком соединении.