Рецензии
Ветер истории
Вадим Максимов
«Про-сказки»
Театр-фестиваль «Балтийский дом»
Режиссер – Роман Муромцев
Драматург – Олеся Лихачева
Сценография и костюмы – Екатерина Гофман
Начнем с главного. Театр может быть только актуальным. Это его определяющее свойство. В дни противоречий, сомнений, опрометчивых решений и боли непросто найти слово, которое может соответствовать сегодняшнему дню. Спектакль Романа Муромцева говорит о сегодняшних проблемах на единственно возможном в таких случаях языке – фарса и самоиронии. И достоинство его в том, что он лишен и прямолинейности, и пафоса, и глубокомыслия. Он говорит смешно и просто о том, что наболело.
Фото Екатерины Гофман
Избыточная сценография. Для режиссера характерно использование множества бутафорских деталей, которые создают возможность их актерского обыгрывания и постепенно заполоняют всю сцену.

Действие начинается до появления актеров. Хлопают четыре двери на сцене. Хлопают от ветра. Первым на сцену выходит Царь (Анна Щетинина), который говорит петрушечным голосом. Он сам – кукла-петрушка (образ живой перчаточной куклы создается за счет того, что актриса всю роль перемещается на коленях).
У царя две дочери – Алёнушка и Несмеяна (Алла Еминцева и Юлия Мен). Поначалу дочерей три, но одна оказывается Жар-Птицей из другой сказки. Царь – самодур и готов убить своих дочерей, но всё-таки отпускает на свободу.

В следующем эпизоде мать рожает двух сыновей – Вечорку и Зорьку (Алексей Кормилкин и Егор Лесников). Детей ветром надуло. Дети требуют отцовского наследства и, не получив его, решают стать богатырями.

Все сказочные герои реализуются через скитания. Богатыри отправляются в путь и попадают в другую сказку – про дедушку Ленина (Владимир Бойков) с красным конём Наденькой.
Фото Екатерины Гофман
Основной сюжет спектакля состоит из бесконечной цепочки тройных повторов всевозможных испытаний. Сказочные ситуации сменяют друг друга, превращая все надежды героев в нереализованность. Желание действия приводит к бездействию. Возникает ощущение топтания на месте.

Это разгадывание и топтание прерывается телерепортажами и песнями Жар-Птицы (Дарья Юргенс). Репортажи – о похождениях братьев. Каждая вставка заканчивается репликой «Стоп, снято!» Разумеется, двое богатырей должны найти, спасти, вернуть двух сестёр и получить за них полцарства. Но в кульминационный момент происходит смена пола всех четырех персонажей. Система актантов рушится. Абсолютная взаимозаменяемость. Точнее, актанты не привязаны к исполнителю.
А после этого – мнимая развязка. К двум парам прибавляется третья – Царь получает Жар-Птицу. Это обязательное условие комедийной развязки приводит к тому, что мир гармонизируется. Пары переодевают друг друга, восстанавливая адекватность пола. Но на самом деле только через полтора часа после начала действия начинается самое главное: тут-то ожидаемая развязка и оказывается мнимой, комизм реплик и ситуаций сменяется глубокими и жесткими метафорами. Братья оставляют вместо себя манекены, а сестры начинают отрывать этим манекенам руки, ноги и головы, разбрасывают красные тряпки как кровь убиенных. Эти красные тряпки – одежда, в которую переодеваются все четверо. В красных одеждах они представляют единое целое с красным петрушечным царем. И тут царь не петрушечным, а знакомым до боли голосом произносит ельциновскую фразу: «Я устал, я ухожу». Сказка! Это напоминает хэппи-энд «Масяни».

И царь спускается в люк на авансцене. А красная четверка играет на дулах ружей как на гуцульских трубах.

Это уже не сказочные сюжеты, а метафоры, перерастающие реальность и создающие самостоятельный сказочный мир. Ленин просит Жар-Птицу исправить сказку – спеть песню, которая всех спасет. Птица выходит для арии и читает монолог Короля Лира «Дуй, ветер, дуй!» В этот момент мощные вентиляторы направляют ветер в зал.

Красная четверка движется в глубь сцены и замирает в скульптурных позах на четырех вращающихся кругах.

Сегодняшняя история вписывается в фабулы сказок. Тем самым, мифологизируется. И при этом обнаруживает случайность, игру всего сегодня происходящего.
Фото Александра Максимова
В результате нужно отметить два важных достижения, случившихся в спектакле. Во-первых, это грамотное психологическое построение спектакля. Гротескные приемы на основе фольклорных фабул и насыщенная режиссерская фантазия создают ощущение избыточной веселости, безудержного осмеяния трагической ситуации. Но всё это мгновенно сменяется тонкими метафорами и обобщениями. Конкретные намеки уступают место глубокому серьезному разговору о превращении сегодняшних случайностей в универсальные мифологемы.

И второе. Понимание, что театр должен найти способы сказать что-то главное для сегодняшней жизни, сказать не прямолинейно, пройти между опасностями пафоса и сентиментального страдания. Возможно, эпоха иронии, насмешки и аватара сменится наконец обнаружением подлинного имени.
Вадим Максимов
Всё из раздела «Практика»