Великий немецкий режиссер Макс Рейнхардт еще в 1901 году в своем манифесте «О театре, который мне видится в будущем» писал, что ему для разного типа драматургии будут необходимы совершенно разные типы сценического пространства. Для классики – большая сцена. Для новой драмы – камерная. Для фестивальных спектаклей – открытое пространство, подобное древнегреческому амфитеатру, полное света и воздуха. Форма и содержание едины. Современные режиссеры имеют великолепную возможность выбора и создания собственного пространства, стоит только обратиться к театральным истокам и этапам его трансформации.

Древняя Греция открывает театр как вид искусства и делает это именно под открытым небом, где зрители располагаются полукругом на ступенях вокруг орхестры – площадки для хора и скены – домика, где свершаются преступления. Открытое пространство наследуется от истока театра – ритуала.

Древний Рим закрывает обзор зрителям окружающих просторов крышей над сценой – которая образовалась от скены, когда на нее перебрались актеры. А на орхестру (в отсутствии хора в римской драматургии) садятся знатные граждане. Происходит отражение социального расслоения в театре. Римляне отдают предпочтение зрелищности и придумывают сцену-арену, приравнивая к театру массовые действа, гладиаторские бои, травлю зверей.

Средние века возрождают искусство театра после периода забвения. И происходит это снова из ритуала, теперь уже не дионисийского, а христианского. Следовательно, наследуется и пространство ритуала – сначала сама церковь, а потом паперть. Далее, переходя в мирские сюжеты и к исполнителям-любителям, театр выдвигается в гущу городской жизни – на ее улицы и площади. Мистерия охватывает весь город.

Эпоха Возрождения играет с попытками реконструкции античного искусства, в том числе и театра. В Италии первенство при постановке занимает художник – следовательно, решение пространства становится и решением спектакля. Итальянцы открывают перспективную декорацию, и от нее формируются и новые условия: сцена-коробка, привычная нам в театре и по сей день.

Англичане и испанцы стремятся к открытому и условному пространству. Деревянная трапецевидная сцена «Глобуса» – это проекция открытого мира (круглое «О») и человека (актера) в его центре. Сцена была трехчастна – это наследие Средневековья с его симультанным адом, раем и землей. Здесь же это основная сцена, выдвинутая в зрительный зал, внутренняя, скрытая занавеской, и нависающий балкон. Таким образом, театр осваивает глубину и вертикаль сценического пространства.

Испанский корраль основан на таком же трехчастном принципе, без крыши над партером, с открытым взаимодействием публики и актеров. Финальная часть спектакля – зажигательный мохиганга – объединяла их в совместном ликовании.

Тем не менее, в XVII, XVIII и XIX веках театр уходит от открытого пространства на сцену в закрытом помещении. На это влияет популярность и развитие новых жанров – оперы (необходимость акустики) и драмы (концентрация на бытовых жизненных ситуациях). А также новых художественных направлений – классицизма, романтизма и натурализма, в пьесах которых человек рассматривается с его внутренним конфликтом и противоречивостью, что в закрытом пространстве наиболее акцентируется.

Возникновение режиссерского театра на рубеже веков дает такое направление как традиционализм – когда режиссеры обращаются к театральным наработкам прошлых театральных эпох, что способствует обновлению театрального языка. Собственно, режиссерский театр в Англии начинается не с новой драмы, как в большинстве стран Европы и России, а с возрождения пустой трехчастной сцены елизаветинского театра. В Италии – это возрождение национальной традиции комедии дель арте Джорджо Стрелером. В Германии Макс Рейнхардт ставит «Приведения» Хенрика Ибсена на малой сцене, «Царя Эдипа» в адаптации Гуго фон Гофмансталя на арене цирка (в отсутствии возможности вынести под открытое небо), а средневековое моралите «Каждый человек» – на пространстве перед собором в Зальцбурге.

Таким образом, XX, а следом за ним и XXI век получают великолепную возможность эксперимента с любым типом пространства. Сегодня мы видим спектакли open air (направление также возникло в начале XX века) или site-specific – в помещениях старинных особняков и замков, на улицах и во дворах города, в жилых квартирах, в барах, библиотеках и других неожиданных пространствах. Возможности театра расширились. Прежним остается лишь критерий выбора пространства – единство формы и содержания, когда драматургия и сцена в своем взаимодействии (подобии или конфликте) должны выражать единую мысль – высказывание режиссера.